Рядом с диваном, на котором сплю я и мой муж Дима, всегда ночью стоит стул. Придвигаю я его к своему изголовью каждый вечер — и не без тайной причины. Диван достаточно низок, так что наша немецкая овчарка Вега свободно может посреди ночи радостно ткнуться своей мордой прямо мне в физиономию и облизать её. Как это у классика: “И стал ейной мордой в мою харю тыкать”. Пробуждение по два-три раза за ночь от такого проявления нежных чувств не назовешь приятным.
Сейчас Веге два года, а когда она была помоложе и поэнергичнее, приходилось ставить даже два стула, потому что один она свободно отодвигала в страстном стремлении добраться до моего лица. Именно моего, потому что я сплю с краю.
Стул, однако, помогает не всегда — и как-то утром муж сообщил мне, что собака-таки добралась до меня, поскольку я сползла с подушки и неосмотрительно спала в пределах досягаемости. Но стоило ей сунуться ко мне мордой, как я, не открывая глаз и не просыпаясь, зарычала — и это заставило Вегу немедленно ретироваться.
Идея рычать на собаку появилась у меня ещё до появления у нас Веги — после прочтения книг Стенли Корен “Как разговаривать с собакой”, а так же менее известной, но очень информативной книги Тюрид Ругос “Диалог с собакой: сигналы примирения”. Так получилось, что я, с десяти лет жившая в окружении собак, три года провела без собаки — не имела возможности её завести. Сказать, что я скучала без их общества — значит, ничего не сказать. Когда мы с Димой, наконец, получили возможность снимать квартиру, а не комнату, мы выбрали квартиру с расчетом, что заведем щенка — в районе, где много парков и собаке будет где побегать.
И я и Дима оба любим больших собак — но для него это была первая собственная собака, поэтому мы остановили свой выбор на одной из самых послушных и легко поддающихся дрессировке пород — немецкой овчарке.
Кроме того, нам нужна была собака определенного темперамента — держать в городской квартире собаку чересчур энергичную или обладающую неустойчивым темпераментом, чревато различными осложнениями. От воя и лая в одиночестве, до погрызенной мебели, оторванных дверных косяков и содранного линолеума. Квартиру мы снимаем, и, хотя и выбрали самую раздолбанную из всех, что нам предлагали, с расчетом, опять же, на неизбежные погрызы и разрушения, всему есть предел.
Решившись, мы поехали к заводчику далеко за город, где и купили щенка. И с первых же дней начали воспитывать его — точнее, её — так, как задумали.
Собаки — животные не просто удивительно понятливые, но ещё и глубоко социализированные. Именно поэтому они прекрасно ладят с людьми, особенно если люди прикладывают к этому хотя бы небольшие усилия. Даже слишком прекрасно — и в этом кроется проблема. Собаки так хорошо понимают нас, что мы невольно начинаем отождествлять их с людьми, приписывая им человеческие чувства и мысли. А они не люди.
Мы решили так — собака никогда не сможет подняться до нашего уровня и понимать нас так, как один человек понимает другого. Собственно, понимание даже между людьми зачастую является проблемой. Значит, наша задача общаться с Вегой так, как будто мы — собаки. На её уровне и с помощью сигналов, ей понятных.
Например — когда Вега была совсем маленькая, она, как любой щенок, лезла куда надо и не надо. Отпихивать щенка — занятие крайне неблагодарное, кто пробовал, тот знает :)) Когда же щенок весит десять килограмм, это легко может превратиться в борьбу в партере. У собак такого сигнала вообще нет. Они, бывает, толкают друг друга — но совсем с иной целью. Кричать тоже бессмысленно — собаки не понимают человечью речь. Любое отталкивание Вега воспринимала как игру — и лезла ещё активнее, напрыгивала и начинала бесячествовать. Тогда я и начала рычать. Это был, собственно не звук “р-р-р”, как в мультиках — просто угрожающее гудение с закрытым ртом. Именно так и рычат обычно собаки, когда предупреждают о чем-то. Если Вега уж очень разыгрывалась и не понимала такого рычания, я дополняла этот сигнал, щелкая зубами в её сторону. Собаки поступают так, когда хотят отвязаться от собрата — делают выпад и щелкают зубами, не кусая. Это сработало на ура! Вега моментально отпрыгнула в сторону и значительно успокоилась.
С возрастом Вега стала понимать этот сигнал всё лучше и лучше — после четырех месяцев уже стало достаточно совсем негромкого гудения и пристального взгляда ей в глаза расширенными глазами, чтобы она отошла в сторону и успокоилась.
К слову о прямом взгляде — у собак (да и вообще, как мне кажется, у всех хищных млекопитающих) это однозначно означает угрозу — или, точнее сказать, вызов. Поскольку и я и Дима несомненно стоим выше по рангу, чем Вега, взгляд в глаза и рычание воспринимается ею как предупреждение о нежелательных действиях. При встрече с другими собаками — неважно, домашними или дикими — мы всегда избегаем взгляда глаза в глаза. Это зачастую бывает сложно, потому что многие собаки — в том числе и Вега — смотрят людям прямо в лицо. Это сбивает с толку — люди привыкли при общении смотреть в глаза друг другу и невольно поступают так же и с собаками. Собака, незнакомая с вами, в ответ на такой взгляд может повести себя непредсказуемо — облаять, или даже укусить, особенно если она напугана или не уверена в себе.
Таким образом, мы закрепили в общении с Вегой такой сигнал — угрожающее гудение с закрытым ртом и пристальный взгляд ей в глаза расширенными глазами говорит ей: “Отойди, ты мешаешь!” или (в редких случаях) — “Не делай этого!”. Но — этот сигнал мы применяем только дома, потому что во время прогулки слишком много отвлекающих факторов и Вега может находиться слишком далеко от нас, чтобы услышать даже самое громкое рычание :)) Вообще общение с собакой и её поведение дома и на прогулке — это совершенно разные вещи и подход в этих двух областях мы применяем различный.
