Как я уже писала в одном из предыдущих постов, мы с мужем остановились на породе немецкая овчарка по причине легкости её воспитания. Конечно, испортить можно любую, самую послушную по природе собаку — недаром Вега, пока была маленькая, больше всего пинков огребла именно от немецких овчарок. Несмотря на склонность служить человеку, следовать за ним, немецкая овчарка — собака крупная и нуждается в постоянной физической нагрузке. Прогулка на поводке перед домом — вообще прогулка на поводке — это нагрузка недостаточная. Когда энергия собаки не выплескивается на прогулке, она становится нервной, дерганной, и это сильно влияет не только на её породные качества, но и на возможность адекватного общения с другими собаками. Сами знаете, как легко нам сорваться на ком-нибудь, когда мы взвинчены.
Нам нужна была не просто немецкая овчарка, но собака определенного темперамента. У немецких овчарок сангвинический темперамент — породное качество, но, как и люди, они все разные — бывают и холерики, бывают флегмы. Поскольку мы не собирались участвовать в соревнованиях и одновременно хотели, чтобы собака не слишком, так сказать, тормозила, была умеренно энергичной, мы прочитали всё, что можно о том, как определить темперамент щенка.
Процесс выбора был забавен. Сначала мы поехали на выставку, посмотреть щенков одной заводчицы. Выставка — серьёзное испытание даже для взрослого животного, а когда двухмесячного щенка везут несколько часов в машине из пригорода, а потом он сидит в загородке среди оглушительного шума и незнакомых запахов, от него вряд ли можно ожидать какой-то адекватной реакции. Овчарята были очень славные, но они уже так утомились, что валялись вповалку в своем манеже. Выбрать здесь кого-то прицельно было затруднительно, а брать наобум мы не собирались. Поэтому поехали ещё к одному заводчику, который жил далеко за городом.
Заводчик встретил нас на джипе и подвез к своему дому от станции. У него был отличный двухэтажный дом, щенки сидели в теплом, тоже кирпичном вольере — на улице, хотя была уже середина декабря. Когда мы с Димой их увидели — прямо ахнули. Это были ОГРОМНЫЕ щенки — в свои два с половиной месяца они уже весили больше десяти килограмм, а в холке достигали тридцати сантиметров. Много позже я узнала, что хорошо выращенные щенки овчарок могут быть очень крупными — непропорционально своим будущим взрослым размерам. Но тогда я была в шоке — если они такие в два с половиной месяца, какими же они будут, когда вырастут?
Тем не менее щенки проявили к нам живейший интерес, разразившись оглушительным тявканьем. Потом сгрудились у дальней стены вольера, блестя на нас бусинками глаз. Я достала ключи и позвенела ими в воздухе. Тотчас один из щенков подбежал к решетке и с любопытством просунул мордочку между прутьями. Остальные тут же последовали за ним — причем один из них попытался тут же тяпнуть подставленные пальцы.
Щенки, конечно, только на первый взгляд казались одинаковыми. Здесь было два кобеля и две суки, причем один кобель — самый крупный и спокойный, явный вожак этой маленькой стаи — был уже кому-то обещан. Второй кобель был самым робким из всех щенков — он последним подошел к решетке и при первом же нашем резком движении поспешил ретироваться и даже спрятался в сколоченную из крепких досок будку, которая служила щенкам спальным местом. Это был явно не наш парень. Мы сразу же начали выбирать из двух девчонок и довольно быстро поняли, что та из них, которая нахально начала кусать наши пальцы через две минуты после знакомства, слишком уж боевая и энергичная для нас. Оставалась вторая девочка — именно она была тем щенком, который первым подбежал на звон ключей и она мне сразу понравилась больше других.
Заводчик вытащил её для нас из вольера и мы прошли в просторный гараж, где можно было отпустить щенка без помех. Девка начала сразу же ползать по всему гаражу — в буквальном смысле, она передвигалась на полусогнутых ногах — опасалась — однако это опасение не могло перевесить любопытства. Она изучила весь гараж и даже сунулась к спрятавшейся за велосипедом кошке, которая, впрочем, отреагировала довольно спокойно.
Потом заводчик показал нам мамашу — она показалась мне огромной зверюгой — может, потому что яростно лаяла и пыталась вырваться из хватки хозяина, чтобы разорвать нас в клочья. Заводчик с гордостью поведал нам, что Ирма — так звали мать — превосходная охранница. Когда к ним во двор опрометчиво зашел какой-то шофер, Ирма сбила его с ног и успела прокусить ему руку и ногу раньше, чем он успел завопить о помощи. Рассказывая об этом, заводчик поднял юную овчарку на руки и слегка потряс, приговаривая с огромным удовольствием:
— Свирепая вырастет!
Зрелище было уморительное. Девчонка висела в его руках, как мешок — черная, неуклюжая — и при этом сохраняла на своей мордашке выражение непоколебимого спокойствия. Косилась только слегка диковато — мало общалась с людьми, всю свою короткую жизнь проведя в вольере.
Именно это выражение какого-то отрешенного, звездного спокойствия навело меня на мысль о кличке — Вега. Так впоследствии мы и стали называть щенка. (читать дальше)
